В некоторых семьях случаются ситуации, когда женщины исполняют роль самого авторитетного и сильного члена. Так произошло и с моей бабушкой – Антониной Афанасьевной Головченко, которой в эти майские дни исполнилось бы 95 лет!
Откликнувшись на призыв комсомола становиться современной и образованной, она в 1931-м поступает в Николаевский судостроительный техникум. Родители своим социальным происхождением «обеспечивали» ей определенный карт-бланш, но вместо нее и старшего брата не учились. Семья из-под завода прививала своим детям уважение к труду и образованности. Тося и Володя Голуб очень легко учились и быстро «прижились» на заводе после выпуска. Грандиозная кораблестроительная программа, которая разворачивалась перед войной в Николаеве, требовала все больше инженеров и техников. Брат уезжает в Москву, в только открывшееся высшее техническое училище имени Баумана. На ближайшие 40 лет он посвятил себя конструированию нового оружия, а посему стал «закрытым» гражданином. Антонина, наоборот очень активно работала не только на производстве, но и занималась общественной работой. Ее любовь к работе с людьми меня порой удивляла, но в то же время – обучала. На многотысячной первомайской демонстрации с ней здоровались практически все люди из колонны ЧСЗ.
Эта сцена стоит перед глазами, хотя прошло уже более 30 лет и она в тот момент, имела должность в ветеранской общественной организации.
Чем занимались заводские комсомольцы в конце 30-х кроме 6-ти дневной рабочей недели? Они осваивали парашют, шлюпку, самолет – ковали свои тела к новым битвам. Занимались спортом, но и про любовь не забывали!
Здесь на заводе она встретила своего мужчину – крепкого и статного Евгения Головченко. Его правда быстро в 1939-м заметила и высшая школа НКВД, куда он, едва женившись убыл, по комсомольскому набору.
К месту службы мужа - на Кавказ она приехала перед войной в положении. Она и первенца родила сама в самый праздник сталинской службы – день рождения отца всех народов! Но назвали его Александром. Сколько ей молодой женщине пришлось натерпеться в эвакуации, остается только догадываться. Но из Новороссийска, жена офицера спецслужбы, сама член партии с ребенком уезжала на самой последней полуторке, а фашисты ожесточенно рвались к нефти Закавказья. Исход войны по-сути и решился в битве у ворот Кавказа.
Уже летом 1944-го она в освобожденном Николаеве, где заводы взорваны, но жизнь дает своему второму сыну – Борису. А муж на заданиях. Родители Антонины Головченко взялись присматривать за малолетними сыновьями, а она ушла на завод. Он ей заменил на ближайшие годы все.
До середины 80-х в ее трудовой была одна запись: Черноморский Судостроительный Завод.
В начале 50-х она уже руководит большим 41-м цехом, который занимался окрашиванием судов. Все 500, а то и больше женщин-маляров называют ее своей мамой. И это при том, что ей едва за 30, а в коллективе 2/3 годятся ей в матери. А она умела быть и строгой и великодушной. За отличные производственные показатели ее грудь украсил наивысший советский орден – Ленина.
На ЧСЗ она бралась за самые сложные виды управленческой работы. Была и заместителем генерального директора по соцкультбыту, тогда когда верфь стала обустраивать быт и дома своим рабочим. Потом руководила бюро качества, когда понадобилось повышать эффективность труда корабелов. Возглавляла и партийную комиссию завода. Ее супруг очень рано умер, но она не озлобилась и не замкнулась, а продолжала жить для людей и с людьми.
У меня, первого в семье не корабела был суровый разговор с бабушкой, почему это я «удумал» не поступать в НКИ. Она и в семье была властной, но думающей в первую очередь, а не рефлексирующей на лозунги. Я изложил свои соображения и пообещал, что она со временем, когда грянет постиндустриальное общество, лучше поймет мой выбор. Она его приняла и даже поспособствовала. Уже спустя десятилетие призналась мне, что ей было очень обидно, когда я не захотел идти в корабелы, как отец и дед, но то что решил стать офицером, подсластило горечь. Глебу Головченко, моему брату еще труднее было обосновать свой гуманитарный выбор, но знаю, она радовалась, пока была жива, каждой высоте его творческой карьеры.
Особо мужественный период ее бурной жизни был в перестройку. Во-первых, она, открывая для себя правду про сталинские репрессии, невольно брала долю ответственности на себя. На ее глазах и директоров и других специалистов «меняли как перчатки». Как это прекратить не знал никто. Во-вторых, она как бывалый партиец, видела как меняется на потребительское отношение к стержню политической системы – КПСС. Она я думаю, интуитивно ощущала, чем это может завершиться. Как могла, утешала сверстников, собирала не раз «ситуативные комнаты», чтобы найти способы смягчения шока от реформ для стариков-ветеранов. До сих пор в коллективных договорах с уже не раз сменившимися собственниками есть пункты, по защите прав людей труда, которые она внесла.
Оставаясь человеком рациональным до конца, она не утруждала ни себя, ни близких заботами о нажитых богатствах. Любила путешествовать, много тратила на книги, выписывала десяток толстых журналов и газет, посещала до глубокой старости театры и концерты и разводила цветы.
К ее дню рождения в Николаеве всегда расцветали пионы. И пусть ее с нами уже нет, но в Николаеве она не только была матерью судов, но и основательницей рода, который служит родному городу.
В.Головченко, внук
Немає коментарів: